Elias Lönnrot
Перевод: Эйно Киуру и Армас Мишин.
Runot        Песни

  Yhdeskolmatta runo   Песнь двадцать первая
  Sulhanen ja sulhaskansa
saapuvat Pohjolaan.
Vieraita kestitään.
Väinämöinen viihdyttää
hääväkeä laulullaan.
 
с. 1—226. Жениха и
сопровождающих его
принимают в Похьоле.
с. 227—252. Гостей
досыта угощают
яствами и пивом.
с. 253—438.Вяйнямёйнен
поет хвалу хозяевам дома,


  Tuop' on Pohjolan emäntä,
  Вот сама хозяйка Похьи,
  Sariolan vaimo vanha,   старшая из женщин дома,
  oli ulkona olija,
  по двору как раз ходила,
  askareillansa asuja.   по хозяйству хлопотала.
  Kuului suolta ruoskan roiske,
  Слышит свист кнута с болота,
  rannalta re'en ratina.   с берега — скрипенье санок.
  Loi silmänsä luotehelle,
  На восток свой взгляд бросает,
  käänti päätä päivän alle,   обращает взор под солнце,
  arvelee, ajattelevi:
  думает она, гадает:
10    "Mi tämä väki väjyvi
  «Что за люди подъезжают,
  minun, raukan, rannoilleni?
  к берегам моим стремятся?
  Suurtako sotaväkeä?"   Уж не войско ли большое?»
 
   
  Kaaloi tuota katsomahan,
  Вот сама спешит разведать,
  likeltä tähyämähän:   посмотреть идёт поближе:
  ei ollut sotaväkeä;
  это вовсе и не войско —
  oli suuri sulhaiskansa,   сваты* прибыли толпою,
  vävy keskellä väkeä,
  сам жених — посередине,
  hyvän rahvahan raossa.   средь хорошего народа.
 
   
  Itse Pohjolan emäntä,
  Тут сама хозяйка Похьи,
20    Sariolan vaimo vanha,
  старшая из женщин дома,
  kun tunsi vävyn tulevan,
  поняла, что зять приехал,
  sanan virkkoi, noin nimesi:   так промолвила, сказала:
  "Luulin tuulen tuulevaksi,
  «Думала, что дует ветер,
  pinon pystyn viereväksi,   сыплется гора поленьев,
  meren rannan roikkivaksi,
  волны рушатся на берег,
  someren karehtivaksi.   катится морская галька.
  Kaaloin tuota katsomahan,
  Посмотреть пришла на это,
  likeltä tähyämähän;   поглядеть вблизи решила.
  eipä tuuli tuullutkana,
  То совсем не ветер дует,
30    pino pysty vierrytkänä,
  то не сыплются поленья,
  meren ranta rauennunna,
  рушатся не волны вовсе,
  someret karehtinunna:   катится совсем не галька —
  vävyni väki tulevi,
  это зять с гостями едет,
  saoin kaksin käänteleikse!   поезжан* везет две сотни.
 
   
  "Mistä mä vävyni tunnen,
  Как меж них узнаю зятя,
  vävyni väen seasta?   жениха в толпе примечу?
  Tuttu on vävy väestä,
  Зять среди толпы приметен,
  tuttu tuomi muista puista,   как черёмуха средь рощи,
  tammi virpivarpasista,
  как дубок средь перелеска,
40    kuuhut taivahan tähistä.
  как меж звёзд на небе месяц.
 
   
  "Vävy on mustalla orolla,
  Жеребец у зятя чёрный,
  niinkuin syövällä suella,   схожий с волком ненасытным,
  kantavalla kaarnehella,
  схожий с вороном летящим,
  lentävällä lievehellä;   с грифом, реющим в просторах.
  kuusi kultasirkkulaista
  Шесть кукушек златопёрых
  vempelellä kukkumassa,   на дуге кукуют звонко,
  seitsemän siniotusta
  семь прекрасных пташек
  rahkehella laulamassa."   синих на гужах* не умолкают».
 
   
  Kuuluvi kumu kujasta,
  Шум донесся от прогона,
50    aisan kalke kaivotieltä:
  стук оглобель — от колодца:
  jo vävy pihalle saapi,
  зять уже во двор въезжает,
  vävyn kansa kartanolle.   люди зятя — на подворье,
  Vävy on keskellä väkeä,
  сам жених — посередине,
  hyvän rahvahan raossa,   окружён народом славным.
  ei ole varsin eellimäisnä
  Он не самым первым едет,
  eikä aivan jälkimäisnä.   но не самым и последним.
 
   
  "Pois, pojat, ulos, urohot,
  «Побыстрей во двор, герои,
  pihalle, pitimmät miehet,   рослые мужи, — на волю!
  rinnuksia riistamahan,
  Распускать супонь скорее,
60    rahkehia raastamahan,
  вынимать из петель дуги,
  aisoja alentamahan,
  опускать оглобли наземь,
  tuomahan vävy tupahan!"   зятя провожать в жилище!»
 
   
  Juoksevi vävyn oronen,
  Пролетел жеребчик зятя,
  kirjokorja kiiättävi   сани быстрые промчались
  pitkin appelan pihoa.
  по двору усадьбы тестя.
  Sanoi Pohjolan emäntä:   Говорит хозяйка Похьи:
  "Oi sie orja, palkkalainen,
  «Ой ты, раб, слуга наемный,
  kylän kaunoinen kasakka!   казачок* пригожий самый!
  Ottaos vävyn oronen,
  Жеребца прими у зятя,
70    lasketellos laukkiotsa
  со звёздой во лбу гнедого,
  vaskisista valjahista,
  выпростай из медной сбруи,
  tinaisista rinnuksista,   из супони оловянной,
  rahaisista rahkehista,
  из гужей добротной кожи,
  vesaisista vempelistä!   ивовой дуги упругой!
  Viekösi vävyn oronen,
  Жеребца прими у зятя,
  talutellos taitavasti   отведи его неспешно
  sulkkuisista suitsiloista,
  за шёлковые поводья,
  päitsistä hopeapäistä   за серебряную оброть*,
  piehtaroille pehme'ille,
  поваляться на толоке*,
80    tasaiselle tanterelle,
  побарахтаться на поле,
  vienolle vitilumelle,
  на земле молочно-белой,
  maalle maionkarvaiselle!   свежевыпавшей пороше.
 
   
  "Juottaos vävyni varsa
  Дай ты жеребцу напиться
  lähisestä lähtehestä,   в ближнем роднике прозрачном,
  joka seisovi sulana,
  что зимой не замерзает.
  heraisena herhettävi   что звенит ключом обильным
  alla kullan kuusen juuren,
  там, под елью золотою,
  alla pensivän petäjän!   под мохнатою сосною!
 
   
  "Apata vävyni varsa
  Накорми коня досыта
90    koropasta kultaisesta,
  из лукошка золотого,
  vaskisesta vakkasesta
  небольшой корзинки медной
  pestyin ohrin, lestyin leivin,   мытым житом*, чистым хлебом,
  keitetyin kesäisin vehnin,
  летней пареной пшеницей,
  survotuin suvirukihin!   яровой толченой рожью.
 
   
  "Vie siitä vävyn oronen
  Отведи коня гнедого
  soimelle sopimmaiselle,   в подобающее стойло,
  ylimäiselle sijalle,
  на почётнейшее место
  ta'impahan tanhuahan!   в той конюшне самой дальней.
  Sito'os vävyn oronen
  Привяжи коня за повод,
100    kultaisista koltsasista
  за колечки золотые
  rautaisehen renkaisehen,
  к крепкому кольцу стальному,
  patvisehen patsaisehen!   к прочному столбу витому.
  Pankosi vävyn orolle
  Жеребцу задай ты корма:
  kappa kauroja etehen,   принеси овса кадушку,
  toinen heinän helpehiä,
  колосков травы — вторую,
  kolmas ruumenen muruja!   третью — сеяной мякины!
 
   
  "Sukios vävyn oronen
  Поскреби ты лошадь зятя
  mursunluisella sualla,   гребешком моржовой кости,
  jottei karva katkeaisi,
  чтобы шерсть не подсекалась,
110    sorajouhi sorkahtaisi!
  волос конский не ломался.
  Kattaos vävyn oronen
  Жеребца укрой попоной,
  loimella hope'isella,   тканью, серебром расшитой,
  kuomikolla kultaisella,
  золотой кошмой красивой,
  vanumalla vaskisella!   медной красною накидкой.
 
   
  "Kylän poiat, kyyhkyläiset!
  Деревенские ребята,
  Viekätte vävy tupahan,   зятя в избу проводите,
  hivuksin hatuttomana,
  проходите в дом без шапок,
  käen kintahattomana!   в горницу без рукавичек.
 
   
  "Vuotas katselen vävyä,
  Дайте посмотреть на зятя,
120    jos sopii vävy tupahan
  сможет ли пройти он в двери,
  ilman uksen ottamatta,
  чтобы не снимать их с петель,
  pihtipuolen purkamatta,   чтобы косяки не трогать,
  kamanan korottamatta,
  чтоб не повышать проёма,
  kynnyksen alentamatta,   чтоб не понижать порога,
  soppiseinän sortamatta,
  не ломать стены передней,
  multahirren muuttamatta!   нижнего бревна не двигать.
 
   
  "Ei mahu vävy tupahan,
  Не вступить в жилише зятю,
  hyvä lahja laipiohon   не войти красавцу в двери,
  ilman uksen ottamatta,
  чтобы не снимать их с петель,
130    pihtipuolen purkamatta,
  чтобы косяки не трогать,
  kamanan korottamatta,
  чтоб не повышать проёма,
  kynnyksen alentamatta,   чтоб не понижать порога,
  soppiseinän sortamatta,
  не ломать стены передней,
  multahirren muuttamatta:   нижнего бревна не двигать —
  vävy on päätänsä pitempi,
  зять на голову всех выше,
  korvallista korkeampi.   на ухо других длиннее.
 
   
  "Kamanat kohottukohot
  Поднимись, косяк, повыше,
  lakin päästä laskematta,   чтобы шапка не коснулась,
  kynnykset alentukohot
  опустись, порог, пониже,
140    kengän kannan koskematta,
  но чтоб каблук не зацепился,
  pihtipuolet välttyköhöt,
  косяки, раздайтесь шире,
  ovet ilman auetkohot   двери,сами распахнитесь —
  tullessa vävyn tupahan,
  входит зять в жилише наше,
  astuessa aimo miehen!   муж великий в дом вступает.
 
   
  "Kiitos kaunoisen Jumalan,
  Богу славному спасибо,
  jo saapi vävy sisähän!   зять уже вошёл в жилише!
  Vuotas katsahan tupoa,
  Дайте я сама проверю,
  silmeän tuvan sisähän,   горницу окину взглядом —
  onko täällä pöyät pesty,
  все ли тут столы помыты,
150    lavitsat vesin valeltu,
  все ли скамьи здесь обтёрты,
  siivottu sileät sillat,
  выскоблен ли пол в жилише,
  lautalattiat la'aistu!   вычищены ль половицы?
 
   
  "Katselen tätä tupoa
  Всю избу я осмотрела,
  - enkä tuota tunnekana,   дома вовсе не узнала:
  mistä puist' on pirtti tehty,
  из каких он срублен брёвен,
  mistä suoja tänne saatu,   из каких краёв доставлен,
  kusta seinät seisotettu
  из чего у дома стены,
  sekä lattiat laottu.   из чего полы у дома?
 
   
  "Sivuseinä on siilin luista,
  Из ежовой кости — стены,
160    periseinä peuran luista,
  лицевая — из оленьей,
  oviseinä osman luista,
  задняя — из росомашьей,
  kamana karitsan luista.   притолока — из ягнячьей
 
   
  "Orret on omenapuista,
  Балки сделаны из яблонь,
  patsas puista patviloista,   столб — из дерева витого,
  luaslauat lumpehista,
  из листов кувшинок — лавки,
  laki lahnan suomuksista.   крыша — из чешуек рыбьих.
 
   
  "Rahi on rauasta rakettu,
  Стулья в доме — из железа,
  lautsat Saksan laahkoloista,   скамьи — из саксонских кряжей ,
  pöytä kullan kirjoiteltu,
  стол расписан позолотой,
170    silta silkillä silattu.
  пол в избе застелен шёлком.
 
   
  "Uuni vaskesta valettu,
  Печка о́тлита из меди,
  pankko paasista hyvistä,   выложен из плит припечек,
  kiukoa meren kivistä,
  каменка* — из крупной гальки,
  karsina Kalevan puista."   брёвен Калевы — подпечек».
 
   
  Sulho tungeikse tupahan,
  Втиснулся жених в жилище,
  alle kattojen ajaikse.   зять вошёл под крышу дома,
  Sanan virkkoi, noin nimesi:
  так сказал он, так промолвил:
  "Terve tänneki, Jumala,   «Ниспошли здоровья, Боже,
  alle kuulun kurkihirren,
  в эти славные покои,
180    alle kaunihin katoksen!"
  в знаменитое жилище!»
 
   
  Sanoi Pohjolan emäntä:
  Молвит Похьолы хозяйка:
  "Terve, terve tultuasi   «Будь здоров и ты, вошедший,
  tänne pienehen tupahan,
  навестивший нас сегодня
  matalaisehen majahan,   в этом низеньком жилище,
  honkaisehen huonehesen,
  в горнице из крепких сосен,
  petäjäisehen pesähän!   в гнёздышке из лучших брёвен!
 
   
  "Ohoh orjapiikaseni,
  Ой ты, маленькая дева,
  kylän pantu palkkalainen!   ты, наёмная батрачка,
  Tuopa tulta tuohen päässä,
  запали скорей бересту,
190    temmo tervaksen nenässä
  кончик щепочки смолистой —
  katsellakseni vävyä,
  разглядеть хочу я зятя,
  nähäkseni sulhon silmät,   жениха глаза увидеть,
  sinisetkö vai punaiset
  красны ли глаза, иль сини,
  vaiko vaatevalkeuiset!"   иль белы, как холст белёный!»
 
   
  Orjapiika pikkarainen,
  Тут уж маленькая дева,
  kylän pantu palkkalainen,   та наёмная батрачка,
  toip' on tulta tuohosessa,
  принесла огня в бересте,
  tempoi tulta tervaksessa.   на конце щепы смолистой.
 
   
  "Tuli on tuohinen rämäkkä,
  «Свет неровный у бересты,
200    savu musta tervaksinen,
  пламя дымное у щепки
  vävyn silmät saastuttaisi,
  задымит все очи зятю,
  mustuttais' ihanan muo'on:   закоптит ему все щёки.
  tuopa tulta tuohuksella,
  Принеси огня на свечке,
  vahasella valkeaista!"   света яркого на воске».
 
   
  Orjapiika pikkarainen,
  Тут уж маленькая дева,
  kylän pantu palkkalainen,   та наёмная батрачка,
  toip' on tulta tuohuksella,
  принесла огня на свечке,
  vahasella valkeaista.   света яркого — на воске.
 
   
  Valkea savu vahainen,
  Светлый дым встаёт над воском,
210    tuli kirkas tuohuksinen,
  пламя яркое — над свечкой.
  valotti vävyltä silmät,
  Осветило очи зятя,
  kirkasti vävyltä kasvot.   озарило лик прекрасный.
 
   
  "Jo näen vävyni silmät:
  «Вижу, вижу очи зятя:
  ei siniset, ei punaiset   не красны глаза, не сини,
  eikä vaatevalkeuiset;
  не белы, как холст белёный,
  meren on vaahen valkeuiset,   светлы, как морская пена,
  meren ruo'on ruskeuiset,
  как морской камыш, красивы,
  meren kaislan kauneuiset.   как морской тростник, прекрасны.
 
   
  "Kylän poiat, kyyhkyläiset!
  Деревенские ребята,
220    Viekätte tätä vävyä
  зятя под руки ведите
  isoimmille istuimille,
  на переднюю скамейку,
  ylimäisille sijoille,   на почётное сиденье —
  selin seineä sinistä,
  задом к синему простенку,
  pä'in pöyteä punaista,   передом к столу большому,
  kohin kutsuvierahia,
  ликом к званому застолью,
  rinnoin rahvahan remua!"   грудью к шумному веселью!»
 
   
  Siitä Pohjolan emäntä
  Тут уж Похьолы хозяйка
  syötti, juotti vierahia,   поит-кормит приглашённых —
  syötti suin sulassa voissa,
  масло на устах лоснится,
230    kourin kuorekokkaroissa
  пригоршни полны лепёшек;
  noita kutsuvierahia,
  кормит всех гостей досыта,
  vävyänsä liiatenki.   лучше всех — родного зятя.
 
   
  Olipa lohta luotasilla,
  Был и лосось на подносах,
  sivulla sianlihoa,   по краям была свинина,
  kupit kukkuraisillansa,
  до краёв полны все чаши,
  va'it varpelaitehilla   миски все набиты снедью,
  syöä kutsuvierahien
  чтобы гости угощались,
  ja vävysen liiatenki.   прежде прочих — зять родимый.
 
   
  Sanoi Pohjolan emäntä:
  Молвит Похьолы хозяйка:
240    "Oi sie piika pikkarainen!
  «Ой ты, маленькая дева!
  Tuop' on tuopilla olutta,
  Принеси-ка в кружке пива,
  kanna kaksikorvaisella   в братчине подай двуручной
  noille kutsuvierahille,
  всем гостям, к застолью званным,
  vävylleni liiatenki!"   прежде всех — родному зятю».
 
   
  Tuop' on piika pikkarainen,
  Вот уж маленькая дева,
  raataja rahan-alainen,   та наёмная служанка,
  antoi tuopin totta tehä,
  братчину кругом пустила,
  viisivantehen vikoa,   в пять ободьев кружку с пивом,
  huuhtoa humalan parrat,
  чтоб хмельным усы обрызгать,
250    vaahen parrat valkoella
  выбелить напитком пенным
  noilta kutsuvierahilta
  всем гостям, к застолью званным,
  ja vävyltä liiatenki.   зятю нашему — особо.
 
   
  Mitä nyt olut osasi,
  Что теперь нам скажет пиво,
  virkki viisivantehinen,   хмель — из-за пяти ободьев,
  kun oli luona laulajansa,
  если рядом рунопевец,
  kunnollinen kukkujansa?   куковальщик превосходный?
  Olipa vanha Väinämöinen,
  Вековечный Вяйнямёйнен,
  virren ponsi polvu'inen,   лучший мастер песни древней,
  laaullisna laulajana,
  зван сюда певцом умелым,
260    parahana taitajana.
  заклинателем искусным.
 
   
  Ensin ottavi olutta,
  Вот берёт он кружку с пивом,
  siitä tuon sanoiksi virkki:   говорит слова такие:
  "Olukkainen, juomukkainen!
  «Пиво, наш напиток славный,
  Elä miestä jouten juota!   не пои мужей задаром!
  Laita miehet laulamahan,
  Пусть мужи поют нам песни,
  kultasuut on kukkumahan!   пусть кукуют златоусты!
  Isännät imehtelevät,
  Иначе хозяин спросит,
  emännät ajattelevat:   удивятся все хозяйки:
  joko on laulut lauennehet,
  неужель иссякли песни,
270    ilokielet kirvonnehet,
  языки у всех отсохли?
  vai panin pahan oluen,
  Знать, сварила дурно пиво,
  juoksuttelin juoman kehnon,   завела плохой напиток,
  kun ei laula laulajamme,
  коль певцы не запевают,
  hyreksi hyvät runomme,   рунопевцы не ликуют,
  kuku kultavierahamme,
  не кукуют златоусты,
  iloitse ilokäkemme?   звонкой радости кукушки.
 
   
  "Kukas tässä kukkunevi,
  Кто ж теперь нам покукует,
  kenpä kielin laulanevi   кто же пропоёт нам песни
  näissä Pohjolan pioissa,
  на большой пирушке Похьи,
280    Sariolan juomingissa?
  славной свадьбе Сариолы?
  Eipä tässä lautsat laula,
  Ведь не петь же в доме лавкам,
  kun ei lautsan istujaiset,   коль молчат на лавках гости,
  lattiat ei lausahtele,
  ведь не петь же половицам,
  kun ei lattian kävijät;   если петь не будут люди,
  eikä ikkunat iloitse,
  ликовать не станут окна,
  kun ei ikkunan isännät,   коль хозяин не ликует,
  eikä pöykä pöyän ääret,
  стол приплясывать не будет,
  kun ei pöyän äärelliset,   коль застольники не пляшут,
  ei ne reppänät remuile,
  дымник сам гудеть не станет,
290    kun ei reppänän alaiset."
  коль под ним шуметь не будут».
 
   
  Oli lapsi lattialla,
  На полу сидел ребёнок,
  maitoparta pankon päässä.   у припечка — малолеток.
  Lausui lapsi lattialta,
  С пола так сказал ребёнок,
  poika pankolta pakisi:   от припечка — малолеток:
  "En ole iso iältä,
  «Хоть годами я не вышел,
  vahva varren kasvannolta,   хоть совсем не крепок телом,
  vaan kuitenki kaikitenki,
  только всё-таки, но всё же,
  jos ei muut lihavat laula,   раз уж не поют другие,
  miehet paksummat pajaha,
  сытые молчат мужчины,
300    verevämmät vierettele,
  толстые — не распевают,
  niin mä laulan, laiha poika,
  я спою, мальчонка тонкий,
  poika kuiva, kuikuttelen;   закукую, худосочный,
  laulan laihoilta lihoilta,
  я спою при тощем теле,
  kupehilta kuuttomilta   при худых боках сыграю,
  tämän iltamme iloksi,
  чтоб весёлым вечер сделать,
  päivän kuulun kunniaksi."   день прошедший возвеличить».
 
   
  Olipa ukko uunin päällä.
  На печи промолвил старец,
  Tuopa tuon sanoiksi virkki:   высказал слова такие:
  "Ei ole lasten laululoista,
  «Что возьмешь с ребячьих песен,
310    kurjien kujerteloista:
  с лепетанья малолетних:
  valehia lasten laulut,
  выдумки — в ребячьих песнях,
  tyhjiä tytärten virret!   пустота — в девичьих виршах!
  Anna virsi viisahalle,
  Песню мудрому отдайте,
  laulu lautsan istujalle!"   гостю славному на лавке».
 
   
  Silloin vanha Väinämöinen
  Тут уж старый Вяйнямёйнен
  itse tuon sanoiksi virkki:   говорит слова такие:
  "Onko tässä nuorisossa,
  «Есть ли тут средь молодежи,
  koko suuressa su'ussa,   есть ли в племени великом,
  ken panisi käen kätehen,
  кто б свои мне подал руки,
320    ha'an toisehen hakahan
  пальцы мне вложил бы в пальцы,
  ja saisi sanelemahan,
  стал бы сказывать сказанья,
  laikahtaisi laulamahan   петь бы начал песнопенья,
  päivän päätyvän iloksi,
  чтобы день воспеть ушедший,
  illan kuulun kunniaksi?"   славный вечер возвеличить?»
 
   
  Sanoi ukko uunin päältä:
  На печи старик промолвил:
  "Ei ole tässä ennen kuultu,   «Здесь мы прежде не слыхали,
  ei ole kuultu eikä nähty
  не слыхали, не видали
  sinä ilmoisna ikänä   никогда на этом свете,
  parempata laulajata,
  чтобы кто-то пел прекрасней,
330    tarkempata taitajata,
  чтобы куковал искусней,
  kuin mitä minä kujerrin,
  чем я сам в былые годы
  lauleskelin lapsempana,   пел в ту пору молодую
  laulelin lahen vesillä,
  в лодке на волнах залива,
  kajahtelin kankahilla,   куковал в борах песчаных,
  kukkuelin kuusikoilla,
  в ельниках звенел кукушкой,
  sanelin salometsillä.   звонко в рощах заливался.
 
   
  "Ääni oli suuri ja sorea,
  Голос громким был и славным,
  säveleni sangen kaunis:   и напев мой был прекрасным,
  se silloin jokena juoksi,
  лился он, как льётся речка,
340    vesivirtana vilisi,
  как воды поток, струился,
  kulki kuin lyly lumella,
  лыжею скользил по снегу,
  purjelaiva lainehilla.   лодкой парусной — по волнам.
  Vaan en nyt sanoa saata,
  Сам теперь совсем не знаю,
  tuot' en tarkoin tunnekana,   сам не понимаю вовсе,
  mikä sorti suuren äänen,
  что мой голос загубило,
  äänen armahan alenti:   отчего охрип чудесный,
  ei se nyt jokena juokse,
  не струится, словно речка,
  lainehina lailattele,   как поток воды, не льётся, —
  on kuin karhi kannostossa,
  бороной скрипит по кочкам,
350    hangella havupetäjä,
  хворостиною по насту,
  reki rannan hiekkasilla,
  по песку реки — санями,
  vene kuivilla kivillä."   днищем лодки — по каменьям».
 
   
  Silloin vanha Väinämöinen
  Тут уж старый Вяйнямёйнен
  itse tuon sanoiksi virkki:   вымолвил слова такие:
  "Kun ei toista tullekana
  «Коль напарника не будет,
  kerallani laulamahan,   чтобы петь со мною вместе,
  yksin lähtenen runoille,
  я один начну сказанье,
  laikahtanen laulamahan:   я один продолжу пенье,
  kun olen luotu laulajaksi,
  раз уж я певцом был создан,
360    sattunut sanelijaksi,
  коль рождён был рунопевцем,
  en kysy kylästä tietä,
  спрашивать пути не стану,
  päätä virren vierahalta."   сам найду стезю сказанья».
 
   
  Siitä vanha Väinämöinen,
  Тут уж старый Вяйнямёйнен,
  virren ponsi polvu'inen,   лучший мастер песни древней,
  istuihen ilon teolle,
  принялся творить веселье,
  laulutyölle työntelihe,   песенным занялся делом, —
  ilovirret vieressänsä,
  рядом с ним все песни были,
  saatavillansa sanaset.   под рукой — слова любые.
 
   
  Lauloi vanha Väinämöinen,
  Заклинает Вяйнямёйнен,
370    sekä lauloi jotta taitoi:
  и поет, и заклинает:
  ei sanat sanoihin puutu,
  слов не исчерпаешь речью,
  virret veisaten vähene;   пеньем песен не убавишь,
  ennen kalliot kiviä,
  раньше горы скал лишатся,
  umpilammit lumpehia.   лилий — ламбушки* глухие.
 
   
  Siinä lauloi Väinämöinen,
  Вековечный Вяйнямёйнен
  pitkin iltoa iloitsi.   веселил гостей весь вечер:
  Naiset kaikki naurusuulla,
  женщины кругом смеялись,
  miehet mielellä hyvällä   улыбались все мужчины,
  kuuntelivat, kummeksivat
  вместе слушали, дивились,
380    Väinämöisen väännätystä,
  как чудесно пел им Вяйно,
  kun oli kumma kuulijanki,
  радость всех переполняла,
  ime ilmankin olijan.   даже тех, кто и не слушал.
 
   
  Sanoi vanha Väinämöinen,
  Молвил старый Вяйнямёйнен,
  virkki virtensä lopulla:   так своё закончил пенье:
  "Mitäpä minusta onpi
  «Да какой я рунопевец,
  laulajaksi, taitajaksi!   да какой я заклинатель!
  En minä mitänä saata,
  Ничего я не умею,
  en kuhunkana kykene.   ни на что я не пригоден.
  Oisi Luoja laulamassa,
  Если б это пел Создатель,
390    suin sulin sanelemassa!
  сладостными пел устами,
  Luoja laulun lauleleisi,
  вот тогда бы было пенье,
  lauleleisi, taiteleisi.   вот бы было волхвованье!
 
   
  "Laulaisi meret mesiksi,
  В мёд моря он превратил бы,
  meren hiekat hernehiksi,   обратил в горох песчинки,
  meren mullat maltahiksi,
  в солод — всю морскую тину,
  suoloiksi meren someret,   в соль — все камешки морские,
  lehot laajat leipämaiksi,
  рощи б сделал хлебным полем,
  ahovieret vehnämaiksi,   лес густой — пшеничной нивой,
  mäet mämmikakkaroiksi,
  обратил бы горы в мямми*,
400    kalliot kananmuniksi.
  в яйца — скалы побережья.
 
   
  "Lauleleisi, taiteleisi,
  Так он пел бы, заклинал бы,
  saneleisi, saatteleisi,   волхвовал бы, колдовал бы.
  laulaisi tähän talohon
  В этот дом напел бы щедро
  läävät täysi lähtemiä,   нетелей загон огромный,
  kujat täysi kukkapäitä,
  полный хлев бурёнок разных,
  ahot maion antajia,   выгон — молоко дающих,
  sata sarven kantajata,
  сотнями — рога носящих,
  tuhat tuojoa utaren.   тыщами — носящих вымя.
 
   
  "Lauleleisi, taiteleisi,
  Так он пел бы, заклинал бы,
410    saneleisi, saatteleisi
  волхвовал бы, колдовал бы —
  isännille ilvesturkit,
  рысьих шуб мужьям напел бы,
  emännille verkaviitat,   жёнам их — суконных свиток,
  tyttärille ummiskengät,
  дочерям — сапожек лёгких,
  pojille punaiset paiat.   сыновьям — рубашек красных.
 
   
  "Annap' ainaki, Jumala,
  Дай и присно, Боже правый,
  toisteki, totinen Luoja,   дай, Создатель милосердный,
  näin näissä elettäväksi,
  чтобы так всегда тут жили,
  toiste toimieltavaksi   чтобы так и дальше было
  näissä Pohjolan pioissa,
  на пирах в прекрасной Похье,
420    Sariolan juomingissa,
  на гуляньях в Сариоле,
  oloset jokena juosta,
  чтоб лилось рекою пиво,
  me'et virtana vilata   чтобы мёд бежал ручьями,
  näissä Pohjolan tuvissa,
  в этих Похьолы жилищах,
  Sariolan salvoksissa,   в славных избах Сариолы,
  jotta päivin lauleltaisi,
  чтобы днём здесь песни пели,
  illoin tehtäisi iloa   вечерами веселились
  iällä tämän isännän,
  на веку главы семейства,
  elinajalla emännän!   в годы здравия хозяйки.
 
   
  "Pankohon Jumala palkan,
  Пусть им Бог воздаст сторицей,
430    Luoja koston kostakohon
  одарит Господь небесный,
  isännälle pöyän päähän,
  даст на стол главе семейства,
  emännällen aittahansa,   даст хозяюшке в амбары*,
  pojillen apajaveelle,
  сыновьям — на рыбной ловле,
  kangaspuihin tyttärille,   дочерям — за ткацким станом,
  jottei konsana katuisi,
  чтоб не каялись вовеки,
  vuonna toisna voikahtaisi   через год не сожалели,
  näitä pitkiä pitoja,   что так долго пировали,
  suuren joukon juominkia!"   что гостей пришло так много».


© 2010 -2024 - RusFin